Водяная мельница на реке Карле

...В XIII — XIV вв. животноводство на территории России включало в себя уже все современные отрасли и, естественно, нуждалось в кормовой базе. Заготовка кормов велась на обширных сенных угодьях, из которых «наволоки» и «пожни» речных пойм считались наилучшими. Уже в XIV—XV вв. в долинах малых рек проводились довольно сложные мелиоративные работы: спрямлялись излучины, с помощью дренажных канав сбрасывались излишки воды из притеррасья, осушались старицы и межгривные понижения. Долинные луга наших рек и речек — итог многолетнего воздействия двух мощных экологических и почвообразующих факторов: сенокошения и выпаса, «работавших» на фоне сознательного регулирования поемности (т. е. уровня и срока стояния вод на пойме) и аллювиальности (т. е. характера отложений) реки. Техническим инструментом такого регулирования были плотины водяных мельниц.

Если посмотреть на старые карты, то мы увидим, что извилистые линии речных русел во многих местах испещрены поперечными черточками — так топографы обозначали плотины. К сожалению мельница считались настолько обыденным явлением сельской жизни, что ее не всегда помечали землемеры и топографы, переписчики населенных мест уездов и волостей...Следует понимать, что под названием «плотина» («затвор», «запруда») скрывается множество разнообразных, более или менее удачных технических решений по созданию резервуара «копленой воды». Прибегая к довольно грубому обобщению, можно считать, что на юге Русской равнины в условиях скульптурных равнин и эрозионных плато плотины обычно перегораживали глубоко врезанную балку с ручьем, суходол с весенним стоком или маленькую речку. Так возникал водоем типа запруды, накапливающий воду весной, ниже которого располагалась мельница...

...Изучение мельничных мест (многие из которых до сих пор сохраняются на наших малых реках в качестве «бродов» сельских грунтовых дорог) позволяет утверждать, что мельничные плотины ставились с необычайным искусством. Слишком узкие, как и слишком широкие, реки по понятным причинам мало подходили для установки плотин. Чаще всего использовались водотоки шириной 20 — 50 м с падением не менее 0,2 м на 1 км течения. При постановке мельниц весьма тонко учитывались особенности руслового процесса. Мельницы ставили на крыльях слабоизогнутой излучины малой речки, в устье ручья — совсем малого притока средней реки. Также удобными считались участки рек с двумя рукавами, разделенными пойменным островом или маленьким осередком; в этом последнем случае одна из проток использовалась как рабочая, а другая — как регулировочная, что облегчало задачу управления стоком. На излучинах мельницы размещались в начале перекатных участков между крыльями излучин, на разветвленных участках — несколько ниже узла разветвления, также на перекате...

...Водохранилища («запруды»), возникавшие при мельницах, многократно увеличивали площадь водного зеркала сети малых рек и заметно влияли на режим стока, делая его, по сути, управляемым. И в те времена люди понимали, что за весну через поперечное сечение русел малых рек проходит до 80 % общего объема годового стока, а летом река может превратиться в ручей, а то и вовсе пересохнуть. Многочисленные мельничные пруды были единственным способом хоть как-то «запасти» часть воды и расходовать ее более равномерно, заставляя к тому же приносить пользу — крутить колеса «крупорушек», «меленок» (так назывались мукомольни), пильных (распиловка бревен на доски), «толкушек», бумажных и даже пороховых мельниц...

... наибольшие неприятности мельничное хозяйство на реках доставляло судоходству. Малые речки и реки российского центра и севера и так были сложны для проводки судов, поскольку изобиловали, как писал современник, «всякого рода препятствиями в виде крайней извилистости хода, мелей, камней, корчей». Мельницы лишь вполне довершали эту картину, делая транспортировку судов не только сложной, но и практически невозможной. Мельничная плотина не только «затворяла» речной поток, но и позволяла регулировать уровень воды в мельничном плесе. Водохранилища («запруды»), возникавшие при мельницах, многократно увеличивали площадь водного зеркала сети малых рек и заметно влияли на режим стока, делая его, по сути, управляемым. Регулируя с помощью плотин поемность (длительность заливания) и аллювиальность (величину слоя наилка и его состав) лугов, крестьяне могли до известной степени влиять на видовой состав и качество травостоя пойм. Известно, что на малых реках в начале половодье воды несут грубозернистый (песчаный) аллювий, в конечной фазе — тонкий (речной ил). Задерживая с помощью створов плотины половодный поток и добиваясь выхода воды за пределы пойменных бровок в нужную фазу, можно было добиваться отложения аллювия определенного механического состава. Песчаная фракция покрывала мелкие неровности поймы, улучшала водно-воздушный режим пойменных почв, плодородный тонкий ил повышал плодородие. Так, по всей вероятности, и возникли слоистые дерновые луговые почвы, плодородием которых восхищались в начале XX в. замечательные русские луговеды А. Я. Бронзов и С. П. Смелов. Создаваемые подобным образом в течение десятилетий луговые угодья ценились весьма высоко и, как следствие, тонко дифференцировались. На межевых планах крестьянских общинных владений XVIII в. Ярославской губернии одних только сенокосов показано семь-восемь разновидностей, начиная от «сенокоса сухого чистого» до «мокрого с кустарником». Сенокосы занимали большую и лучшую в хозяйственном отношении часть долины; здесь не выпасали скот. Выгоны (которых различали до четырех-пяти видов) располагались на склонах долины либо в заболоченных притеррасьях.

Так, регулирование стока малых и средних рек мельничными плотинами позволило радикально изменить рукотворный ландшафт речных долин. Эпоха расцвета водяных мельниц приходится на период с конца XVI по середину XVII в. — многие сотни и тысячи водяных мельниц были разбросаны по необъятным пространствам страны. Водяные мельницы, составлявшие неотъемлемую деталь русского сельского пейзажа, были еще и своеобычными центрами социального тяготения, где встречались и общались между собой жители окрестных селений. Недаром с мельницами связано столько бытовых и сказочных сюжетов, получивших отражения в искусстве, начиная от народной сказки и заканчивая классической оперой. Мастерство мельников, их очевидная связь с природой: конкретно, с одной из главных стихий — речной водой — послужили, вероятно, основанием для создания вокруг фигуры мельника особого загадочного фольклорного пласта. Неслучайно этнограф Д. Зеленин упоминает бытовавшее в народе убеждение о том, что мельники знаются с водяными, держат «на удачу» черных петухов и кошек...

• Среди промысловой деятельности можно отметить и мельничное производство. В большинстве случаев мельницы давались служилым татарам за «четвертную пашню». Например, свияжский служилый татарин Досай Аишев сын Баишев получил «полторы мельницы большое колесо в поместье» за 25 четвертей. За ним же был и «черный лес», данный также «за четвертную пашню» за 30 четвертей земли и 450 копен сена. За четвертную пашню давались и мельничные места. Такое место за две четверти получил Исеев Исенячка из д. Верхний Черемшан. В 1616 г. была подтверждена ввозная грамота данная служилому казанскому новокрещену князю Якову Васильеву сыну Асанову за его службы на мельничное место на р. Нурме по Зюрейской дороге. При этом он имел право молоть зерно на мельнице только «про себя, а не из найму». Позднее, он получил грамоту на ту же мельницу уже «за четвертную пашню — за пятьдесят чети», с правом молоть по 150 четвертей хлеба. Доходность мельниц была различной. Казанские новокрещены Колчурины к 1700 г. владели двумя мельницами. Доходность мельницы, расположенной на р. Мурасе составляла 3 руб., а со второй расположенной при д. Старая Икшерма Зюрейской дороги (ныне с. Старая Икшурма Сабинского района РТ) владельцы за помол получали по 5 рублей.

© Зооинженерный факультет МСХА

Хозяйственная деятельность: промыслы, торговля